Ангел зимней ночи

Дама. выгуливающая бессмысленное

[реклама вместо картинки]

Радуга-дуга

[реклама вместо картинки]

И еще дуга

[реклама вместо картинки]

Увольнение

[реклама вместо картинки]

Лови свой шанс

[реклама вместо картинки]

Апельсины и кое-где мелкие жилки краски1 кг
[реклама вместо картинки]

2 кг

[реклама вместо картинки]

ШВЕЯ

[реклама вместо картинки]

МАСКИ

[реклама вместо картинки]

Солнечные зайчики

[реклама вместо картинки]

Слёзный чай для маски с лимонным нимбом и фингалом

[реклама вместо картинки]

Люди в кофейном лесу
[реклама вместо картинки]

Воздушный змей, который сторожит карагач(рисова под очередным впечатлением от Рериха. а в результате получилось что-то а-ля Ван-Гог    ну его я тоже люблю)))

[реклама вместо картинки]

Перепуганная рыбалка (головоломка антиэстетичная))))
[реклама вместо картинки]

Улиточный инкубатор
[реклама вместо картинки]

Пташинка и электрыцарь
[реклама вместо картинки]

Дождевое дерево
[реклама вместо картинки]

Глазастое солнце
[реклама вместо картинки]

спасибки   постараюсь тут перодически появляться)) ну уж прямо-таки так?))))

ух загнул. аж запуталась:)

ммм. какие серьёзные вопросы ты задаешь)) на самом деле не важно. ЧЕМ рисовать. все идет в ход)) щас выложу прозу. посмотришь как я рисую цветным шрифтом))

ну тогда я прям в эту тему. будет бонусом к пикчерам

МИМФИК И КОРАЭРА

На обратной стороне Луны
Ты живешь, И тебя почти не вижу
Я сижу на крыше и шепчу стихи
Может быть. когда-нибудь ты меня услышишь. ^

Мимфик жил на обратной стороне Луны. По ночам он скидывал вниз веревочную лестницу и спускался на Землю, где, пройдя по торжественной лунной дорожке, его встречала Кораэра.
Но сегодня то ли Земля отстранилась от Луны, то ли Луна парила выше обычного, но веревочная лестница никак не доставала до лунной дорожки. Мимфик сидел на последней ступеньке и как на качелях медленно раскачивался, подставляя лицо ночному ветру. Вьющиеся вокруг него звезды начали потихоньку вздыхать, их вздохи подхватили соседние звездочки, и через несколько мгновений целая вселенная наполнилась вздохами и печалью. Мимфик очень тосковал по Кораэре. Так тосковать не умеют даже звезды. Даже целая вселенная.

Мимфик и Кораэра решили покататься на Солнце. Бывали такие дни, когда оно носилось взад-вперед, совершенно не контролируя свое вращение. Это были дни Подсолнухов. Обычно они послушно следуют за Солнцем и выполняют любую его прихоть. За долгое время и Светило и Подсолнухи настолько привязались друг к другу, что уже абсолютно не заботились о том, кто кого ведет: Солнце Подсолнухи или же наоборот.
Мимфик тщательно закутал Кораэру в солнечные лучи, завязал тугой узел, а затем обвязал себя. Подсолнухи пока медленно начинали поворачивать свои желтые головы на длинных шеях, но с каждой секундой ускоряли темп. Кораэра уже ничего не видела, кроме зелено-желтой круговерти, обильно залитой золотистым светом, и восхищенно хватала ртом горячий воздух. Наконец, Солнце опустилось за горизонт, а Мимфик и Кораэра кубарем скатились по последним лучам на землю. Полежали немного, отдышались и отправились гулять по влажным клеверным тропкам от заката к ночи.

У Кораэры сегодня выдался приятный день. Не то, чтобы счастливый, но и не плохой, нормальный. Но без него, без Мимфика. Весь день она была окружена близкими, любящими людьми. Их ласка тонкими струйками гладила Кораэру, она искренне улыбалась им в ответ... и вспоминала, как Мимфик щекотал ее своими ресницами.
Она закрыла глаза, погрузилась в темноту, которая неслась сквозь ночь, врывалась в облако густого речного тумана. Кораэра на лету ловила его белесые лоскутки, такие мягкие, пушистые, как ресницы Мимфика. Туман начал отставать от Кораэры, на прощание окутал пеленой и рассеялся.
Клонит в сон... Мелкие звездочки и яркие огни приближающегося города быстро подхватили Кораэру, облепили ее целиком, превратили в сияющее ночное чудо. Но Кораэра уже спала и совсем не ощущала себя чудом. Все чудеса не подозревают о своей чудесности, они просто есть. И еще иногда они видят чудесные сны. Сны о любимом человеке.

^
Флёр - На обратной стороне Луны.

Кораэра подумала о Мимфике и захотела сделать ему какой-нибудь подарок. Взяла кусок нежности, нитки из любви, клей 'дружба' и скрепки-смех. Решила, что будет мастерить Ангела-дракона, а в результате получилось пугало Страшила. Ну и что? Он был милее любого ангела и всякого дракона, с настоящим маленьким любящим сердцем.
Быстро посмотрев на Страшилу, Кораэра убрала его в ящик. Именно так она сразу и собиралась поступить.

Мимфик ежился от осеннего ветра, но шел вперед. Навстречу ему полетело несколько оранжевых листьев. Мимфик запрыгнул на один из них и закружился в вихре. Так бы и носился по небу до первого снега, если бы не зацепился за какую-то ветку шарфом и не повис там как ранняя новогодняя игрушка.
Мимфик вскарабкался на рябиновую ветку и сел на нее верхом, слегка раскачиваясь взад-вперед. Эту игру охотно поддержали синички, нахохлившиеся по соседству.
Когда им надоело это развлечение, Мимфик начал аккуратно скручивать клубком струйки свежего воздуха, накрыл их клочком осеннего серого неба, воткнул ягодку рябины и бережно окутал все это теплом своих рук. Он сам не знал, что хотел из этого сделать, но делал это для Кораэры. Получился Страшила с алым рябиновым сердцем. Мимфик улыбнулся и убрал подарок в карман, где он и станется навсегда, как символ вечной нежности к Кораэре.

Холодные улицы наполнены фиолетовым свечением. Пусто и тихо. Мороз застыл на месте, накрыв собой город. Кораера бесшумно шла, ни одним звуком не беспокоя давящую тишину. Пусто, глухо, безлюдно. Тихо
Резкий хруст! Тонкий ледок под ногой. Острая фиолетовая игла в грудь.
Забыл? Разлюбил?

Мимфик стоял в потоке оранжевого света фонаря. Но не впитывал его, а скорее сам излучал еще большее оранжевое тепло. Обернулся, улыбнулся Кораэре и спел: пока я в твоих объятьях, пока я с тобой не поссорюсь, Кондратий меня не хватит, и тазом я не накроюсь, не бойся, не напрягайся, хочешь, поедем на море, ты, глядя на жизнь, улыбайся!*
Улыбнулась.
Мы сегодня летим в гости к Амёчу на Солнце.
Амёчу был единственным их другом, к которому они заходили только по ночам, потому что днем к Солнцу было добраться крайне трудно.
Мимфик и Кораэра периодически навещали его, приносили его любимый щербет, пили чай из цветков кактуса. Но был один сигнал, по которому они понимали, что Амёчу их очень ждет. Как только сияющее Солнце начинало покрываться пятнами - Амёчу плохо, ему нужна дружеская поддержка. Теперь Кораера наконец заметила, что Мимфик держит в руках сверток, в котором, наверняка, находится дружеская поддержка. Это должно помочь… Если, конечно, они прихватят еще и щербет.

*korabl- Memento mori

Такого мороза Кораэра не видела никогда. Воздух впал в литургический сон, а снег умер от холода. И теперь над городом парили клубы снежных душ, вяло выплывающих из труб котельных. Кораэра поплотнее прижалась к стайке нахохлившихся воробьев, чтобы хоть немного согреться. Она мечтала о букете ромашек и глинтвейне из розового вина. И оказаться в теплом дупле с шоколадом и радостью.
Стерла иней с не накрашенных ресниц.
Мяяяяяяяяяяяяяяяяяяу. Мяяяяяяяяяу.
Распушенный кот быстро-быстро перебирал лапами, чтобы совсем не замерзнуть. Он выл от холода как собака. Кораера пыталась его согреть, дышала и растирала розовые подушечки между кошачьих коготков. И сама уже готова была завыть от отсутствия тепла и любви.
Ей хотелось в уютную норку и желтые розы. А еще верблюжьи рукавички.
На улицу вышло солнце. Поежилось, одарило всех бесчувственным взглядом лампы дневного света и ушло обратно в отапливаемую квартиру. Луна стала похожа на мутный стеклянный шар и отрастила множество сосулек. Мимфик… Как он там, на Луне? Мимфик? Мы оба превращаемся в Кая из Снежной королевы, мы начинаем забывать.
А все снежинки уже давно поумирали и покрыли землю покровом из своих трупов. Слезинка замерзает, едва глотнув воздуха. Мимфик…
Термос. Откуда здесь термос с горячим чаем? И живая снежинка в ладони?
Мимфик!  О, Герда…           

Кораэра сидела на подоконнике и смотрела на ночной город. Да, подоконник самое избитое место для романтических, ностальгических и депрессивных настроений. У нее были они все, и даже хуже. До этого она пыталась уснуть на напольных подушках. Не вышло. Бутылка на полу рядом, значит все нормально. Теплая батарея и полторы страницы книги Кауфман. Невозможно терпеть, нигде нет спасения.
Она сидела и пила белое прохладное вино прямо из бутылки. С крыши ветер сдувал мелкие льдинки, которые шлейфом улетали куда-то в ночь. За ними не интересно наблюдать.
Желто-розовый мармелад и одна бутылка вина. Это очень мало, но пока есть. Кораера считала проезжающие мимо машины. Какие-то из них осторожно плелись по дороге, это раздражало, хотелось их подтолкнуть, некоторые приятно скользили. Так и вся ее жизнь проходила мимо. Еще девятнадцать глотков вина. Она играла на холодном окне в крестики нолики сама с собой. И считала проезжающие машины. И пила вино прямо из горла. И ждала, когда свалится пьяной на напольные подушки или на асфальт за окном.
Маленькие девочки любят играть в сбудется - не сбудется и загадывать какое-то число. Кораэра просто считала проезжающие мимо машины.  Семьдесят два… Четное число. Это значит да. Или сто один? Она залпом допила белое вино и сбилась со счета. Не важно.
Она вспоминала Мимфика. Мягкие светлые волосы… Он так боится показывать свою нежность. Мимфик… Он может вызывать только умиление.
Но плохо ей было не из-за него.
Она смогла включить свет, смотрела на мир через зеленое стекло пустой бутылки. Интересно, но не долго. Опять в темноте.
Дым из котельных окутал весь спящий темно-синий город. Вот на беззвездном небе появился белый дымный голубь, потом превратился в рыбу. Замерз и свернулся в шар… Еще две последних капельки самого-самого белого вина. Оно называлось Зефир. Бог теплого ветра…
Голые плечи прижимаются в ледяной стене. Было холодно, теперь лениво. Кораэра пела. Или выла.
Не застекленный балкон, заваленный снегом. Табуретка, руки прилипли к металлическому поручню. Босые ноги в снегу. У Кораэры нет крыльев. Но почему не представить??? Почему бы не прыгнуть?!     ПОЧЕМУ я не могу????????????
Нигде нет спасения. 

Кораэра кутается в махровую ткань, ест сладкие мандариновые дольки. Лицо, отражающееся на дне банки, размыто и кажется очень красивым. По середины комнаты косолапо стоят берцы, раскрашенные всеми цветами, какие только нашлись в тюбиках. Это пришел и застыл в неуверенности невидимый Мимфик.
Воздух пахнет вишней. А в этом месте чуть-чуть ванилью.
Кораэра любила греть палочки над свечкой, а не зажигать их. Так вишня пахла нежнее, так вишня пахла почти ванилью.     
У Мимфика были бурные и непонятные мысли, их всегда было очень трудно разобрать. Она смотрела на невидимого Мимфика и представляла его видимую часть, пыталась уловить его чувства через сотни вьюг за окном.
Столько шифров, плюсы, плюсы, плюсы, цифры, скобки, восклицательный знак. Спасибо? Очень интересно потом перезванивать друг другу, и спрашивать, о чем ты думал только что. Зазвонил телефон.
Спасибо!   

Мимфик уезжал на юг, на Венеру. Кораэра слышала, что можно дико соскучиться по кому-то, еще даже не успев расстаться. Теперь она ощутила это сама. Мимфик полетит к солнцу на своих лунных собаках, а вернутся на углекисных рыжих львах.
Кораэра пьет воду из-под крана из бутылки, затем встает посередине комнаты и выливает себе на голову остатки холодной жидкости. Кап-кап-кап.
Двадцать дней – это не много, если считать на пальцах, двадцать дней – это не много, если считать по звездам, это совсем не много, если считать секунды. Но это бесконечно долго, если считать удары сердца. Кап-кап-кап-кап.
Но он же вернется. И тогда Кораэра будет щуриться на него, как на солнце, а потом посыплет его губы сахарной пудрой и будет бесконечно долго целовать. 

Мимфик пришел к ней в гости со свертком цветной бумаги и другом Ваем. Кораэре было грустно, и она не позволяла Мимфику прижаться к своим коленям. Вай и Мимфик пытались рисовать на полу разноцветными водами, но получалось не очень.
У Кораэры замерзли босые ноги, Мимфик грел их в своих руках. Он жутко устал разочароваться в людях.
Мимфик не будет скучать по Кораэре во время их расставания. Потому что встреча с ожидаемым - это всегда разочарование. В Кораэре он не разочаровывался ни разу, наверное, потому что она его ни разу и не пыталась очаровывать.   
Она просто была и всегда будет рядом. 

     В сумасшедший день кривых пафосных сердечек Кораера встретится с Мимфиком лишь дня того, чтобы быстро обняться, покружиться в воздухе и разбежаться по домам.
Только завтра они смогут спокойно пускать черно-белую из-под-солнечную шелуху по бензиновым радугам и прятаться в коричневом снегу. Смогут зажигать цветные спички одну за другой, а потом искать в опустевших коробках куколок бабочек и серных дьяволят. Смогут закрыть межкомнатную дверь и смотреть друг на друга сквозь мутное розовое стекло, не спеша, делая слюнные витражи.
А вечером Мимфик сможет подарить Кораэре квазиперфектные фиалки и кулон из лунного камня. По утрам он будет светиться как хрусталь, а по ночам – как Луна. И еще иногда с лунного камушка на полупрозрачном канате будет спускаться крошечный Мимфик, чтобы  погулять по кораэреной груди и погонять шустрых кремовых мурашек по животу. 
И все это только завтра.

Кораэра сидела в гостях у Белого Кролика. Еще там был Братец Кролик и Очень вежливый Кролик. Это была дружная компания, где каждый чувствовал себя нужным и любимым. Они пили горячую воду из сине-красных чашек, ели баклажанного цвета баклажаны с перчено-солеными лимонными лимонами и играли в карты. Проигравшего кидали в терновый куст. Очень вежливый Кролик был очень вежливым, поэтому всегда проигрывал. Наигравшись в карты, они стали запускать с балкона самолетики из желтой и бледно-лиловой бумаги. Скоро они ровным слоем покрыли снег. А к утру самолетики превратятся в листья, которые будут приятно шуршать под ногами.