взято с http://community.livejournal.com/psychoanaiysis/

Пожалуй, книга об Алиса одна из наиболее насыщенных пространственными метаморфозами.  Все рано или поздно замыкается.  Статья про поиск психического пространство девочкой Алисой опубликована в МПЖ (Московский Психотерапевтический Журнал) №2 2005г. Недавно нашла черновики. Этот черновик №2.

Психоаналитический разбор художественного произведения существует столько, сколько и сам метод. Фрейд с самого начала подвергал интерпретации не только рассказы своих пациентов, но и литературный текст, а еще раньше и отдельные речевые высказывания. (Психопатология обыденной жизни). Структура речи отражает структуру психических процессов и тем самым становится объектом пристального разбора.

Художественная литература изобилует иллюстрациями к тем или иным психическим феноменам, с которыми сталкиваются практикующие терапевты и психоаналитики – клинические виньетки часто сопровождаются апелляцией к тому или иному художественному герою или развороту сюжета. Психологический разбор литературного произведения будь то проза или поэзия многогранен, или можно сказать многослоен как пирог. Верхний слой – это сюжетная линия, содержащая некий неразрешимый конфликт, который в случае трагедийного жанра приводит к гибели героя, либо доводится до абсурда в комедии. Второй слой – это бессознательное автора, точнее попытка реконструирования его бессознательных конфликтов. В третий слой переходят те исследователи, которые пытаются проанализировать само тело текста, особенности его построения. Текст становиться самостоятельным объектом, который вступает во взаимодейтсвие с читателем. В частности Казанская указывает на возникновение контрпереносных чувств у переводчиков сказки Кэрролла: «Если Кэрролл изображает «сумасшедший мир, то острый контрперенос должен возникнуть и у читателя и , особенно, у переводчика, который глубже погружается в текст и всегда дает собственную его интерпретацию». Переводчик это тоже аналитик (там же).
В упомянутой выше статье А.В. Казанская сравнивает три перевода – три контрпереносных реакций на текст «Алисы в стране чудес». К данному же моменту мне удалось насчитать еще 15 различных переводов (12 приводятся Рушайло, еще 3 можно обнаружить в Интернете). {Приведено по библиографии, составленной А.М Рушайло; Кэрролл Л. Логическая игра. - М., 1991 С.188-189.}
1.Соня в царстве Дива. Пер. анонимный. - М.: Тип. А.И.Мамонтова, 1879.
2.Приключения Ани в мире чудес. Пер. Д.М.Гранстрем. - СПб.: Изд-во Э. А. Гранстрем, 1908.
3.Приключения Алисы в Стране Чудес. Пер. (П.С. Соловьева). - СПб.: Изд-е "Тропинки", 1910.
4.Приключения Алисы в Стране Чудес. Пер. и пред. А.Н.Рождественской. - СПб.: Изд-во Вольфа, 1912. 5.Алиса в Стране Чудес. Пер. А.Д'Актиль (А.А.Френкель). - М.; Пг: Изд-во Л.Д.Френкеля, 1923.
6.Аня в Стране Чудес. Пер. В. Сирина (В.В-Набокова). - Берлин: Изд-во "Гамаюн", 1923.
7.Алиса в Зазеркалье. Пер. В.А.Азова (В.А.Ашкенази). Стихи в пер. Т.Л.Щепкиной-Куперник. - М., Пг.: Изд-во Л.Д.Френкеля, 1924
8.Алиса в Стране Чудес..Пер..А.Оленич-Гнененко. - Ростов-на Дону: Ростиздат, 1940.
9.Алиса в Стране Чудес. Сквозь зеркало и что там увидела Алиса. Пер. Н.М. Демуровой. Стихи в пер. С.Я.Маршака и Д.Г.Орловской. - София: Изд-во лит. на иностр. языках, 1967.
10.Приключения Алисы в Стране Чудес. Пер. Б.В.Заходера. - М.: Детская литература, 1974.
11. Приключении Алисы в Стране Чудес. Зазеркалье (Про то, что там увидела Алиса). Пер. А.Щербакова. - М.: Худ. литература, 1977.
12.Алиса в Зазеркалье. Пер. Вл.Орла. - М.: Детская литература, 1980.

     Почему же потребность собственного перевода или анализа, и следовательно, собственного овладения текстом этой книга так велика?

Вообще говоря, любой анализ, любая рефлексия есть выход из двумерного восприятие в многомерное. Когда точка зрения, или можно сказать, забегая вперед, точка отсчета, выносится за рамки субъектно-объектой ситуации, ситуация становиться объектом. Рефлексия над человеческим поведением, восприятием, сознанием и т.д. стала началом формирования науки психология, рефлексия над развитием этой науки породила историю психологии. Здесь мы сталкиваемся с тем, что Данн определял в своей концепции как серийный универсум. Выход за рамки единой системы отсчета и позволяют создавать модели, идущие в разрез с обыденными представлениями, как например геометрия Лобачевского. В самом деле оставаясь в рамках евклидовых координат, где точка отчета едина, и оси взаимонезависимы, обнаружить две пересекающиеся параллельные прямые невозможно, но как только мы создаем серийную последовательность наблюдателей, то инварианты уменьшаются, и появляется множество степеней свободы.

Таким образом, рефлексия над текстом любого произведения порождает его многомерность, создавая временно-пространсвенную канву его существования. Чем же будет являться рефлексия над пространством текста? Сам текст двух сказок об Алисе изобилует пространственными метаморфозами – меняются и умножаются точки отчета, нарушается линейность, разрушаются все логические основания трехмерного восприятия. Отчасти это действительно то, с чем встречаются психотерапевты в своей практике – такие изменения происходят в жизненном, психическом и телесном пространстве пациентов, в межличностном пространстве взаимодействия с ними.

В произведениях Кэрролла в лабиринте смыслов и значений оказывается не только Алиса, но и сам читатель. Solomon упоминается экзистенциальный мотив одного из пассажей, который заключается в том, что Алиса видит спящего Черного Короля, которому снится Алиса, существование которой возможно только пока он видит о ней сновидение. На самом деле предложение пойти посмотреть на черного короля возникает, когда слышен его храп. Таким образом, компания из Алисы, Труляля и Траляля подходит к Королю, чтобы посмотреть НА НЕГО. Происходит отзеркаливание времени, которое описано в концепции Данна. Здесь временно-пространственное измерение, в котором находится Алиса представляется реальностью для нее, а сон короля по отношению к ней - текстом. Близнецы пытаются убедить ее в обратном, что на самом деле является реальностью для читателя, для которого Алиса в данном время-пространстве является текстом. Но и король тоже. Таким образом, мы попадаем в серийный универсум, где происходит умножение времени и пространства. Попробуем понять, кто же кому сниться.

В главе о «Траляля и Труляля» Алиса встречается с двумя зеркальными близнецами, различия между которыми настолько стерты, что теряется смысл их различения и тем самым начинается игра, в которой субъект и объект могут меняться местами. Не увенчивается успехом попытка Алисы различить их, введя порядковый номер. Несколько раз в начале этой главы постулируется фраза, которая далее воплощается в реальности самой Алисы. А именно, «Задом-наперед, совсем наоборот!». Когда же происходит встреча с Черным королем, то так и напрашивается перевернуть ситуацию, и сказать, что все совсем наоборот, что король снится Алисе (в конце обоих книг Алиса спасается просыпаясь).

К этому времени рефлексия читателя усыплена, и такая подмена, произведенная с совершенно другой точки отчета, становиться проверкой бдительности читателя. Аналогичная конструкция присутствует и в первой книге, практически в самом начале, где внимание приковано к телесным изменениям героини.

С самого начала Зазеркалье и является серийным универсумом умножающим пространство, а затем и время, которое начинает движение в обратную сторону (частицы и античастицы). Для читателя встает вопрос: он попадает в мир-дубль или анти-мир. …чеширский кот, например. Движение наоборот. Причем сама Алиса превращает его в анти-мир, прося кота исчезать не так внезапно. Периодически читатель вовлекается в «тело» произведения, где ему представляется выбор точки отсчета, поскольку она либо не задана, либо предлагаются две на выбор. Например: …

Зеркальность напрямую связана с наличием точки отсчета и симметрии. Константность симметрии - необходимый этап формирования пространственный представленний (Рот, Блатт). Пожалуй, книга об Алиса одна из наиболее насыщенных пространственными метаморфозами.

С первых же глав метаморфозы происходящие с Алисой, с ее телом становятся привычными, а вот метаморфозы окружающего пространства, которые под час выступают мотивационным аспектом телесных изменений, остаются за пределами внимания. Первое желание уменьшиться возникает у Алисы, когда, оказавшись в зале с множеством дверей, она обнаруживает крошечный золотой ключик.

Алиса решила, что это ключ от одной из дверей, но, увы! – то ли замочные скважины были слишком велики, то ли ключик слишком мал, но он не подошел ни к одной, как она ни старалась. Пройдя по залу во второй раз, Алиса увидела занавеску, которую не заметила раньше. За ней оказалась маленькая дверца дюймов в пятнадцать вышиной. Алиса вставила ключик в замочную скважину – и, к величайшей ее радости, он подошел! Она открыла дверцу и увидела за ней нору, совсем узкую, не шире мышиной. Алиса встала на колени и заглянула в нее – в глубине виднелся сад удивительной красоты. Ах, как ей захотелось выбраться из темного зала к ярким цветам и прохладным фонтанам! Но она не могла просунуть в нору даже голову.

Желание оказаться в саду запускает чудесное появление средства для уменьшения, которое, как следовало бы ожидать, должно помочь Алисе оказаться в саду. И тут-то обнаруживается изменение (причем довольно странное) окружающего пространства. Подождав немного и убедившись, что ничего не происходит, она решила тотчас же выйти в сад. Бедняжка! Подойдя к дверце, она обнаружила, что забыла золотой ключик на столе, а, подойдя поближе к столу, поняла, что ей теперь до него не дотянуться. Сквозь стекло она ясно видела снизу лежащий на столе ключик. Далее появляется пирожок, поедание которого приводит к стремительному росту. Удивительные уменьшение и увеличение, описание ощущений Алисы – все это отвлекает от того факта, что на самом деле дверь была открыта с самого начала телесных метаморфоз и ключ был вставлен в скважину.

Зачем же Кэрроллу понадобилось в рамках одной главы, когда еще не столь сильны интерферирующие воздействия, вводить читателя в заблуждение. В следующей же главе читателя опять похоже водят за нос: выросшая Алиса схватила ключик со стола и побежала к двери в сад. Бедная Алиса! Разве могла она теперь пройти в дверцу? Ей удалось лишь заглянуть в сад одним глазком – и то для этого пришлось лечь на пол. Надежды на то, чтобы пройти в нору, не было никакой. Алиса сталкивается опять с той же невозможностью выхода из замкнутого помещения, в котором оказалась. Даже вновь уменьшившись благодаря волшебному вееру, ей не удается выбраться в сад.

Алиса встала и подошла к столику, чтобы выяснить, какого она теперь роста. Судя по всему, в ней было не больше двух футов, и она продолжала стремительно уменьшаться. Вскоре она поняла, что виной тому веер, который она держит в руках, и тут же швырнула его на пол. И хорошо сделала – а то могла бы и вовсе исчезнуть! <…> - А теперь в сад! И она подбежала к дверце. Но увы! Дверца опять была заперта, а ключик так и остался лежать на столике.

Дважды Алиса открывала дверь и каждый раз оказывалась не состоянии протиснуться в нее и дважды обнаруживала дверь запертой, будучи такого роста, который позволял ей проникнуть в сад. Дважды аннулируется изменение окружающего пространства и происходит возврат в прежнее состояние, а именно, дверца заперта, т.е. нет выхода из залы, и ключик лежит на столе, т.е. есть потенциальная возможность выхода. Точка отчета, точка читательского внимания – это тело Алисы, с ним так много превращений, что их отслеживание не позволяет удержать в поле зрения дверцу и ключ.

Это интересный феномен, который присутствует в книге по крайней мере дважды. Это можно назвать намеренным сужением пространства текста, где пропадает на самом деле третье измерение. С самого начала приключения Алисы призваны стать попыткой найти третье измерение – Алиса падает в яму, в глубину. Поиск третьего измерения превращается в блуждания по бессознательному, в котором отсутствуют измерения, как времени так и пространства. И только акт рефлексии, который отводиться сделать читателю, способен породить это недостающие третье измерение. Возможно, именно эта инициация и порождает множество переводов и попыток психоаналитического (на ряду с логическим и филологическим) осмысления этих сказок, написанных удивительно сложным человеком для маленькой девочки, которая стала героиней и получила возможность бродить по душевным лабиринтам Кэрролла – зеркального отражения Чарльза Доджсона. Такое положение дел напоминает клаустрофобическое восприятие пространства.

Здесь подготовлен повод для возникновения панической атаки. Алиса плачет и появляется множество зверей – замусоривание пространства.

Интересно, что самостоятельный выход из замкнутого пространства Алисе не удается: после нескольких попыток выйти в сад, Алиса покидает залу другим образом, который инициирует кролик, принимая Алису за свою горничную Мери-Энн и посылая в свой дом. Т.е. кролик приказывает покинуть это место, и под действием его приказа Алиса оказывается в его доме, покинуть который окажется не так просто. Похоже, что другой (кролик) мобилизует и активирует, и тогда становиться возможным выйти за пределы замкнутого пространства, но как только героиня остается одна, да в придачу в незнакомом пространстве чужого дома, вновь возникает трудность самостоятельного выхода из него.

В конце сказки, Алиса также не выходит из зала суда, она растет, и ей становится тесно, как растущему ребенку становится тесно в утробе, но здесь обрыв, она сразу же просыпается 8-летней девочкой. Это удивительно, насколько символична сказка, но процесс родов остается абсолютно не символизирован.